Колумбийская эпопея

В феврале этого года я поехал с друзьями в Колумбию летать на парапланах. В один из дней, во время захода на посадку со мной произошел несчастный случай. Я полностью сломал голень левой ноги. Так начался мой двухнедельный отпуск.

На мои крики сбежались местные жители, а также на помощь пришли несколько летавших по соседству пилотов. Они соорудили из моей куртки импровизированный тент, который помог мне пережить несколько часов под палящим колумбийским солнцем, пока ко мне ехала скорая помощь. Во время ожидания скорой и во время транспортировки в больницу я несколько раз терял сознание от боли. Люди, собравшиеся вокруг меня, старались как могли, чтобы я не терял сознание - шутили, смеялись, утешали, поливали водой. К моему глубокому сожалению, я не запомнил их имен.

В больнице меня обследовали и оказалось, что все кости голени переломаны на несколько фрагментов, следовательно, необходима операция. Хозяин апартаментов, в которых я жил - Герардо - сделал все, что мог, чтобы забрать с места происшествия мой параплан и вещи и помочь коммуницировать с персоналом больницы. Ближе к вечеру меня приехали навестить друзья. Они помогли мне решить вопросы со страховкой, поскольку сам я первые сутки практически ничего не соображал, и на испанском решать вопросы не мог тем более.

По какой-то причине российская страховка оказалась очень проблемной, подтверждали операцию мне два дня, показавшиеся мне в душном лазарете поселковой больницы бесконечными. Из того времени я почти ничего не помню, кроме жары, москитов, и своих стонов, потому что обезболивающего мне почти не давали. То ли из-за шока, то ли из-за жары я не вполне осознавал, что происходит. Понимание, что не только отпуск, но и жизнь пошли по другому пути, начало приходить немного позже.

Когда, не без помощи друзей, связавшихся со страховой, операцию мне все же одобрили, оказалось, что проводить ее можно не в любом госпитале, и ближайший подходящий находится в городе Кали, до которого несколько часов езды.

В Кали меня транспортировали уже ночью второго дня. Так я заочно познакомился с качеством колумбийских дорог - каждую кочку я буквально прочувствовал своими сломанными костями. В карете скорой помощи меня сопровождали друзья - это было условие медучреждения. К сожалению, здесь нам пришлось заново объяснять персоналу, кто я, что случилось, а также заново связываться со страховой и буквально на повышенных тонах добиваться подтверждения операции. Утром следующего дня я проснулся в больничном коридоре. Друзья уехали еще ночью, пообещав вернуться. Несмотря на то, что я лежал на сквозняке, а вокруг меня разворачивалась полноценная картина боя (каждые полчаса привозили стонущих, раненых, сломанных людей), я чувствовал себя, как в раю. Мне вкололи морфин, меня покормили завтраком и медсестры относились ко мне очень внимательно.

К сожалению, на этом проблемы со страховой не закончились. Операцию то подтверждали, то отменяли подтверждение. К вечеру первого дня в больничном коридоре я уже начал терять надежду. В конце концов мне подтвердили операцию. Однако на нее тоже была очередь. Врачи сказали мне не есть и не пить. В таком состоянии я провел несколько суток. В какой-то момент меня повезли по коридорам, где вроде бы уже сказали, что вот вот будут оперировать. Сняли контактные линзы, забрали все личные вещи, побрили ногу. Однако по непонятным причинам операция отложилась еще на два дня. Все это время я был лишен возможности общения, ничего не видел из-за своей близорукости, и мало что соображал. Меня возили по коридорам, передвигали, освобождали место. В какой-то момент я не выдержал, поскольку ничего не ел и не пил уже вторые сутки. На мой зов пришла Юлиана - тихая, скромная медсестра, которая заказала мне сок и булочку. Это были самые вкусные сок и булочка в моей жизни.

Я хорошо помню свои ощущения в тот момент. Когда понимаешь, что остался один на один со своей бедой, особенно в беспомощном состоянии, любой небезразличный к тебе человек становится твоим другом. Может быть, так психика предохраняет себя от выгорания. И я дружил. Я дружил с Юлианой, я дружил с Лаурой, с Орландо, с доктором Бентом, с Адрианой и с другими людьми, от которых зависело мое состояние и здоровье. Выбора у меня особенно и не было, и я бесконечно доверял этим людям. За десять тысяч километров от госпиталя была мама. Примерно на таком же расстоянии была девочка Эриса. Но в действительности эти двое все время были рядом со мной. Когда я был вне доступа из-за того что у меня отобрали телефон, именно благодаря шуму, поднятому Эрисой, зашевелилась страховая и международный центр госпиталя.

В конечном итоге меня прооперировали на пятый день после инцидента. В ногу мне установили гигантский титановый стержень во всю голень. Надо сказать, что госпиталь произвел на меня тогда хорошее впечатление. Я не ожидал такого уровня технологии и сервиса от Колумбии, страны третьего мира. Палата по обстановке как хороший отель, интернет, телевизор с любым контентом на выбор, манговый сок, вкусная и разнообразная еда. В отеле на меня приходили любоваться медсестры с соседних блоков. Почему-то в Колумбии очень в диковинку голубые глаза. Одна из медсестер и вовсе призналась, что поцеловала бы меня, если бы была не на работе.

Все это счастье продолжалось недолго. На второй день пришел доктор и сказал готовиться к выписке. Я не совсем понимал, как можно выписать из больницы человека, который еще даже в туалет не может встать, но, повторюсь, мое доверие этим людям было бесконечно. Госпиталь стал моим вторым домом. На третий день мне сказали, что вроде бы я остаюсь еще на некоторое время. Однако весь ужас ситуации я осознал, когда вечером перед ужином ко мне в палату зашел человек в форме охранника и сказал, что я должен срочно покинуть госпиталь.

Один, без денег, без друзей и без поддержки в чужом городе. Со сломанной ногой. Я не знаю, что бы я делал без помощи Юлианы. Через нее я вышел на контакт из гуманитарной организации, который помог мне зарезервировать отель и такси до него, так как денег у меня не было. Меня посадили на инвалидную коляску, положили мне на колени полиэтиленовый пакет с моими вещами, и повезли на выход. В плавках и сланцах, и порванной футболке. Я никому не пожеланию того унижения, которое я чувствовал, когда меня, как щенка выгнали на улицу. Каждое движение доставляло неимоверную боль, повязка кровоточила. Средств для покупки обезбаливающих с собой не было, но, даже если бы они и были, я не был в состоянии пойти в аптеку.

Сотрудники отеля положили меня на кровать, подложили под ногу пакет, чтобы не пачкать кровью постельное белье. Первое время я просто лежал, боясь пошевелиться. Боль в ноге была, но больше всего боли было в душе от ощущения покинутости и никому не нужности. Друзья мне сказали, что до Кали им слишком далеко и они вряд ли приедут. Потом я вспомнил, что мой телефон разряжен. Я успел отправить несколько сообщений маме и Эрисе, где я нахожусь, а также попросил друзей хоть с кем-то отправить мне мой параплан и вещи, оставшиеся в моем отеле в Рольданильо. После этого телефон выключился. Была ночь. В открытое окно комнаты залетали мотыльки, нагретый воздух ночных улиц и звуки веселящихся по какому-то случаю колумбийцев. Мозг судорожно искал варианты, что делать одному и как выбираться из этой невозможной ситуации. Так я уснул со включенным светом.

Около 3 часов ночи я проснулся от возобновившейся боли. Я понял, что нельзя просто спать, так как завтра в 10 утра меня погонят и из отеля. Кое-как переполз на инвалидную коляску, любезно предоставленную отелем, и отправился вниз на рецепцию. Там я раздобыл кабель для зарядки телефона, который, вернувшись в комнату, подключил к телевизору в надежде, что его мощности хватит.

От шока и боли, вызванных всеми этими движениями, я потерял сознание, не успев перелезть с коляски на кровать. Немногим позже придя в себя, я понял, что заряженного телефона и связи с близкими людьми недостаточно. Я написал Лауре, Юлиане, в международный центр. Я сказал, что мне необходим стационар, что я просто подохну так в отеле без ухода и без возможности передвигаться. Мне сообщили, что я могу попытаться вернуться, но через неотложную помощь. Однако приехать мне надо самому на такси.

В 10 утра я, не дожидаясь каких-либо подтверждений от страховой, приехал в неотложку. В зале ожидания я находился на грани обморока. Это заметила Консуэло, пожилая американка. Она вызвалась мне помочь. Думаю, во многом благодаря ее содействию я преодолел бюрократические преграды и оказался в том самом больничном коридоре, где лежал до операции. И снова мне все равно на сквозняк, на стоны раненых, на снующих вокруг медсестер... Морфин. Блаженство. После бессонной ночи проспал я почти до вечера.

Опять начались проблемы со страховой. То она подтверждает повторную госпитализацию, то нет. Хуже всего эти неопределенность и ожидание, что в любой следующий момент ты вновь можешь оказаться на улице без крова, денег и связи с близкими.

Пока суд да дело, приехал один из друзей - Женя, привез мне мой параплан и вещи. Мы душевно с ним поговорили. Общение с ним зарядило меня, настроило на позитивный лад. На третий день меня заселили в палату. Не передать того чувства облегчения, которое я испытал. Представляете состояние человека, для которого счастье - это оказаться на больничной койке, где есть пэйнкиллеры, уход, и утка, чтобы справлять нужду?

Благодаря шумихе, поднятой Эрисой, я стал известным в госпитале. Через страницу в Фэйсбуке и через различные соцсети я познакомился с многими интересными людьми, которые навещали меня в больнице. Даша, которая навестила меня в больнице и угостила местными экзотическими деликатесами. Мирлин, которая ухаживала за мной позже, в период нахождения в отеле. Консуэло, помогавшая решать вопросы со страховкой напрямую, без российского посредника. Меня навещали в другом блоке и Орландо, Юлиана, Лаура. Я шутил тогда, что, мол, мне не удалось посмотреть Колумбию, но Колумбия пришла посмотреть на меня.

Через несколько дней отлеживания в госпитале мне снова нужно было выписываться. В этот раз я уже был морально готов. Боль, вернее ее сила, уже позволяла решать насущные задачи. Перебронировал самолет, договорился о транспорте в аэропорт. Закрыл все вопросы со страховкой. Благодаря Даше нашел приложение с доставкой еды и лекарств. Благодаря Юлиане разжился костылями. В ситуации, когда ты один в чужой стране, неимоверно важно поддерживать контакт с другими людьми и не стесняться принимать предлагаемую помощь. Вторую выписку из госпиталя я встретил во всеоружии.

Последние дни я провел в отеле. Это было, пожалуй, самое лучшее мое время в Колумбии. Несмотря на сохранившуюся боль, я благодаря Мирлин успел посетить город, съездить в горы. По вечерам мы сидели на террасе отеля с видом на город и пили коктейли.

Так закончился мой двухнедельный отпуск в Колумбии.

Вторую часть истории, уже немецкую, там, где выяснилось, что операцию мне провели халатно, и необходимо опять кроить ногу, вытаскивать стержень и вставлять новый, я допишу позже.

Кто-то может счесть мой рассказ излишне сентиментальным. Кто-то скажет, мол, надо было так и так делать. Для меня этот очерк просто попытка прожить еще раз, проанализировать и зафиксировать эту поворотную часть моей жизни. Да, можно было сделать все умнее. В конце концов, можно было вообще предотвратить все эти ужасные события.

Но сейчас я понимаю, что мне это было необходимо. Многие вещи, на которые я закрывал глаза, предстали мне в свете и в цвете. Когда буфер переполняется, самое ужасное с подкорки претворяется в реальность. И эта неумолимая, жестокая реальность сразу ставит все вещи на свои места. Отделяет мимолетное, о чем переживал в праздной, избалованной жизни, и настоящее, к чему стоит и нужно стремиться.